В 1923 году в Германии разразился экономический кризис: короткое благополучие 1921-1923 годов сменилось беспрерывной инфляцией, безработицей, озлобленностью местных жителей. Именно тогда русские берлинцы, решившие все же переждать ненастье в обжитой стране, активно занялись устройством предприятий общепита либо переделкой уже созданных в расчете на завлечение клиентов из тонкой прослойки уцелевших богачей. Самое интересное, что смелая ставка на состоятельного немецкого гостя, способного оценить русский шарм и изысканность, вполне себя оправдала. А если вам нужны документы позднего переселенца в Германию, советуем перейти на сайт www.ppdeutschland.de
Русский ресторан «Тары-бары» одним из первых показал немцам пример высокого искусства. Там заиграл оркестр — да еще какой! Восемь музыкантов, одетых в бархатные шаровары, вышитые рубашки с красными кушаками, обутые в красные сапоги, — они безраздельно властвовали над своими слушателями. Домры, гитары, балалайки то выводили «душещипательный» старинный романс, от которого на глаза наворачивались слезы, то срывались в залихватскую «барыню», при звуках которой ноги сами пускались в пляс. Разумеется, у этого безудержного веселья была и тяжко-похмельная сторона, невидимая посетителям.
После изнурительного трудового вечера музыканты разбредались по своим временным берлинским пристанищам. Прячась от холода под периной, спали до часу дня. До семи — глушили тоску водкой. А дальше — отправлялись на службу, где снова творили свое маленькое чудо. И так изо дня в день. А вот другой русский ресторан с затейливым названием «Крути ветер». Эго — царство изумительной русской кулинарии и элегантною сервиса. Подавальщиками служили офицеры в белых костюмах. Военная выправка, благородство манер, оставшиеся от прежнего поприща деятельности, и вкрадчивая учтивость русского лакея, освоенная на новой жизненной стезе, действовали неотразимо. «Немецкий лакей любезностью не отличался», — замечал бытописатель берлинской эмиграции Р. Гуль. В силе обольщения немецкому официанту было невозможно тягаться с русской прислугой, у которой наработаны приемы управления не только настроением, но даже слюноотделением у клиента.
Уменьшительно-ласкательные названия угощения («пирожочек», «рюмочка»), угодливый наклон головы в знак готовности выполнить любое желание гостя, помноженные на искусство повара, распаляли аппетит и доставляли хороший приток марок и долларов в кассу заведения. В час ночи ресторан закрывался: бывшие филологи, юристы, юнкера, кадеты оставались наедине друг с другом, подсчитывали чаевые, зло прохаживались по адресу клиентов и хозяина, прикидывали закупки и работу на следующий день. А после — на негнущихся ногах расходились по своим убогим жилищам. И так ежедневно. Конечно, некоторые русские рестораны в Берлине снискали популярность и оказались вполне рентабельными предприятиями. Однако им не был сужден долгий век. Жестокий кризис 1929 года, усиливавшийся на его фоне нацизм к началу 1930-х изгнали из столицы Германии русскую диаспору. Куда ей было деться? Конечно же только во Францию.
