Популярные книги
ЯЗЫК — ПРОДУКТ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ЕСТЕСТВА
Истоки этого направления следует искать в учении стоиков.
Основная идея — возникновение языка обусловлено человеческой
природой. Она стала базисным положением двух взаимодополня-
ющих теорий — междометной и звукоподражательной, согласно
которым источником звуковой речи служат естественные звуки,
сопровождавшие человеческие чувства, или звуки, которым люди
стремились подражать. Как полагали стоики (Хрисипп, Августин
и др.), эмоциональные впечатления от вещей (мягкость, грубость,
жесткость) вызывают у людей соответствующие звуки. Нередко
воздействие предмета (или существа) порождало у человека то или
иное чувство — радости при виде вкусных плодов, страха при
встрече с опасным зверем и др. Подобные чувства находили свое
выражение в непроизвольных выкриках (междометиях). Повторя-
ясь, они начали ассоциироваться с порождающими их реалиями,
стали их знакообозначениями, т. е. превратились в слова. По оп-
ределению Шарля де Бросса (вторая половина XVIII в.), «первые
слова первобытного человека» — междометия — это голоса печа-
ли, радости, омерзения, сомнения. В древнегреческой философии
междометную теорию особенно плодотворно развивали эпикурей-
цы (последователи прославленного Эпикура), в XVIII в. к ней об-
ращались И.Гердер, А.Тюрго, Ш. де Бросс и др.
Согласно стоикам, человек сопричастен к всеобщему разуму и
мировой душе — логосу, который и предопределил его способно-
сти и потребности общаться с себе подобными. Природа челове-
ка, его душа создали для общения язык, первые слова которого
напоминали звучание обозначаемого предмета (ср.: лат. hinnitus
«ржание (лошадей)», stridor «скрип (цепей)», balatus «блеяние
(овец)» и т.п.). Такие слова — продукт подражания. Между звуко-
вой формой слова и наименованным предметом существует внут-
реннее сходство. Если же предметы «не звучат», то огласовка слов,
их обозначающих, выражает впечатления, получаемые человеком
от этих предметов. Взгляды стоиков на способы именования «зву-
чащих» и «незвучащих» предметов (ср.: кря-кря и мёд) были поло-
жены в основания двух смежных теорий происхождения языка —
звукоподражательной и ономатопоэтической.
Согласно первой из них, слова возникали благодаря стихийно-
му, инстинктивному подражанию тем звукам, которые издавали
живые существа (крики животных, пение птиц) или сопровождали
явления природы (раскаты грома, шелест травы или листьев дере-
вьев, шум водопада). Воспроизведения этих звуков закреплялись в
сознании людей с предметами, их издававшими, и превращались в
словесные знаки для обозначения соответствующих предметов.
Особое внимание к себе эта теория привлекла в XVII—XVIII вв.
Так, знаменитый немецкий философ и ученый Готфрид Лейбниц, различая сильные и шумные, мягкие и тихие звуки, полагал,
что их сочетания позволяли первобытному человеку выражать
соответствующие впечатления и представления об окружающем
мире. В этом варианте звукоподражательная теория происхожде-
ния языка переходит в ономатопоэтическую (греч. опута «имя»,
poesis «образное выражение»). В отличие от предыдущей эта тео-
рия подчеркивает активную языкотворческую роль человека. Оно-
матопея понимается широко: это не только воспроизведение ок-
ружающего мира звуков, но и образование слов для обозначения
опоэтизированного представления о предметах. Такие слова воз-
никают по принципу звукосимволизма, когда эмоциональные
образы получают свое выражение в соответствующих звуках и зву-
косочетаниях. Еще в средние века, развивая учение стоиков, по-
добное понимание происхождения языка пытался обосновать Ав-
густин (ум. в 730 г.). Он считал, что латинское слово mel потому
благозвучно, что им обозначается приятный на вкус мёд. И на-
оборот, режущее слух слово acre создает звуковой образ неприят-
ного вкусового качества: acre — горький. В XVIII—XIX вв. эту
теорию поддерживали такие выдающиеся лингвисты, как Виль-
гельм фон Гумбольдт, Гейман Штейнталь в Германии и А.А.По-
тебня в России. В их суждениях указываются ранее не замечен-
ные точки взаимодействия звукоподражательной и ономатопоэ-
тической теории происхождения языка, намечаются новые направ-
ления осмысления структуры языкового знака, связи звуковых и
мыслительных образов. Так, В. фон Гумбольдт считает необходи-
мым различать следующие три способа вербализации (языкового
выражения) понятий:
— имитацию в слове звуков, издаваемых предметами (живо-
писное воссоздание его слухового образа), — мяу-мяу, тик-так;
— подражание не непосредственно звуку или предмету, а не-
коему внутреннему свойству, присущему им обоим (символиче-
ский способ выражения понятий): [st] означает неподвижность
(нем. stehen «стоять», stеtig «постоянный», starr «неподвижный»),
неустойчивость, беспокойство, движение обозначаются словами с
начальным [w]: (der) Wind «ветер», (die) Wolke «облако», wirren
«запутывать», Wunsch «желание»;
— аналогичное обозначение понятий, когда сходные значения
выражаются словами, близкими по звуковому составу. При этом
достигается полная гармония понятийного и звукового родства.
По Г.Штейнталю, язык — продукт духа народа; звуковая речь
обусловливается духовным началом. Дух народа как основа его
общественного сознания является источником духовной жизни,
важнейшим компонентом которой следует считать речемыслитель-
ную деятельность. Языковое мышление, по Штейнталю, связано
с выражением представлений о представлениях, вычлененных из
сферы предметного мышления. Получаемое представление он назвал внутренней языковой формой. Средством ее выражения
выступает внешняя языковая, или звуковая, форма.
По концепции А.А.Потебни, в истоках языка лежат рефлек-
торные чувства человека, которые он выражает или при помощи
междометий, или собственно слов. Ученый полагал, что слова
произошли от междометий в результате сложных речемыслитель-
ных процессов. Вначале это простое отражение чувства в звуке:
чувствуя боль, ребенок невольно издает звуки «ва-ва»; затем не
без участия взрослых происходит их осознание и услышав звуко-
сочетание вава, он ассоциирует его с болью и причинившим ее
предметом; наконец, смысловое содержание становится неотде-
лимым от соответствующего звукосочетания. Завершающим эта-
пом формирования двуединства мысли и звука является его по-
нимание другими людьми. В отличие от В. фон Гумбольдта А.А.По-
тебня утверждал, что звуковые слова воспроизводят не впечатле-
ния от предметов, а те ассоциативные связи, которые устанавли-
ваются между звуковым образом слова и образом наименованного
предмета.
К первому направлению, объясняющему происхождение язы-
ка из человеческой природы, относится и биологическая теория,
согласно которой речевая деятельность обусловливается сугубо
биологическими функциями организма. Ребенок, как полагают
создатели этой теории, начинает говорить так же естественно,
как, достигнув определенного возраста, он встает на ноги и на-
чинает ходить. К проявлениям биологических механизмов воз-
никновения языка обычно относят детский лепет, гуление, «дет-
ские слова» (удвоение слога — ма-ма, па-па, ба-ба). На их базе
якобы и возникли «настоящие» слова. На самом деле такие сло-
ва имеются в каждом языке, однако их значения не всегда со-
впадают. Ср.: у русских дядя — «брат матери или отца», у англи-
чан daddy — «папочка», тогда как в русских диалектах словом
папа называли хлеб, а отца — тятей. У русских баба — «мать
родителей», у тюркоязычных народов бабай — «почтенный ста-
рик». Такие расхождения отвергают истинность биологической
теории происхождения языка. Не подтверждают ее и случаи вскар-
мливания детей волками: в изоляции от человеческого общества
они лишены вертикальной походки, передвигаются по-зверино-
му, на четвереньках, но самая главная их ущербность в том, что
они не могли овладеть языком. Достаточно вспомнить хотя бы
Маугли — героя книги Киплинга. Биологическая теория проис-
хождения языка в последнее время оживляется идеями косми-
ческого разума, существования внеземных цивилизаций. Возни-
кают предположения о том, что человек и его язык — «дело рук»
вселенского разума, что люди находятся в невидимой связи с
другими живыми мирами. Совершенно сенсационным стало со-
общение о том, что в одном венгерском селении вблизи города
Озд был обнаружен пятилетний ребенок-звереныш. Зовут девочку
Микла Вира. Она стала объектом исследований группы крупных
ученых — биологов, генетиков из нескольких стран Европы,
США, Бразилии, России. Это первое подобное существо в исто-
рии науки. Микла прекрасно чувствует себя в обществе людей, в
окружении сельской детворы. Вместе с тем к ней тянутся и жи-
вотные. Она понимает их «язык», переводит его на язык людей.
Ее умственные способности почти вдвое превосходят способно-
сти ровесников. Однако внешне она больше напоминает лохма-
того светлого пуделя, чем человеческого детеныша. Родилась
Микла в горном селении. Когда крестьяне впервые увидели стран-
ного новорожденного, то решили, что это демон. Были даже
попытки убить ее. Родителям пришлось прятать ее в хлеву вме-
сте с домашними животными, пока она не стала научной сенса-
цией. «Способности Миклы поражают, — отмечает венгерский
профессор Шандор Гауптман. — Мы надеемся при ее помощи
проникнуть в мир звуковых сигналов животных, который ока-
зывается значительно богаче, чем мы думаем». Исследования
организма Миклы показывают, что в нем сочетаются черты и
человека, и животного. Высказываются предположения, что ре-
бенок является мутантом, который появился в результате экспе-
римента космического разума. Односельчане Миклы вспомина-
ют, что пять лет назад в окрестностях Озда неоднократно появ-
лялся НЛО.