ЯЗЫК — ПРОДУКТ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ЕСТЕСТВА

Истоки этого направления следует искать в учении стоиков.

Основная идея — возникновение языка обусловлено человеческой

природой. Она стала базисным положением двух взаимодополня-

ющих теорий — междометной и звукоподражательной, согласно

которым источником звуковой речи служат естественные звуки,

сопровождавшие человеческие чувства, или звуки, которым люди

стремились подражать. Как полагали стоики (Хрисипп, Августин

и др.), эмоциональные впечатления от вещей (мягкость, грубость,

жесткость) вызывают у людей соответствующие звуки. Нередко

воздействие предмета (или существа) порождало у человека то или

иное чувство — радости при виде вкусных плодов, страха при

встрече с опасным зверем и др. Подобные чувства находили свое

выражение в непроизвольных выкриках (междометиях). Повторя-

ясь, они начали ассоциироваться с порождающими их реалиями,

стали их знакообозначениями, т. е. превратились в слова. По оп-

ределению Шарля де Бросса (вторая половина XVIII в.), «первые

слова первобытного человека» — междометия — это голоса печа-

ли, радости, омерзения, сомнения. В древнегреческой философии

междометную теорию особенно плодотворно развивали эпикурей-

цы (последователи прославленного Эпикура), в XVIII в. к ней об-

ращались И.Гердер, А.Тюрго, Ш. де Бросс и др.

Согласно стоикам, человек сопричастен к всеобщему разуму и

мировой душе — логосу, который и предопределил его способно-

сти и потребности общаться с себе подобными. Природа челове-

ка, его душа создали для общения язык, первые слова которого

напоминали звучание обозначаемого предмета (ср.: лат. hinnitus

«ржание (лошадей)», stridor «скрип (цепей)», balatus «блеяние

(овец)» и т.п.). Такие слова — продукт подражания. Между звуко-

вой формой слова и наименованным предметом существует внут-

реннее сходство. Если же предметы «не звучат», то огласовка слов,

их обозначающих, выражает впечатления, получаемые человеком

от этих предметов. Взгляды стоиков на способы именования «зву-

чащих» и «незвучащих» предметов (ср.: кря-кря и мёд) были поло-

жены в основания двух смежных теорий происхождения языка —

звукоподражательной и ономатопоэтической.

Согласно первой из них, слова возникали благодаря стихийно-

му, инстинктивному подражанию тем звукам, которые издавали

живые существа (крики животных, пение птиц) или сопровождали

явления природы (раскаты грома, шелест травы или листьев дере-

вьев, шум водопада). Воспроизведения этих звуков закреплялись в

сознании людей с предметами, их издававшими, и превращались в

словесные знаки для обозначения соответствующих предметов.

Особое внимание к себе эта теория привлекла в XVII—XVIII вв.

Так, знаменитый немецкий философ и ученый Готфрид Лейбниц, различая сильные и шумные, мягкие и тихие звуки, полагал,

что их сочетания позволяли первобытному человеку выражать

соответствующие впечатления и представления об окружающем

мире. В этом варианте звукоподражательная теория происхожде-

ния языка переходит в ономатопоэтическую (греч. опута «имя»,

poesis «образное выражение»). В отличие от предыдущей эта тео-

рия подчеркивает активную языкотворческую роль человека. Оно-

матопея понимается широко: это не только воспроизведение ок-

ружающего мира звуков, но и образование слов для обозначения

опоэтизированного представления о предметах. Такие слова воз-

никают по принципу звукосимволизма, когда эмоциональные

образы получают свое выражение в соответствующих звуках и зву-

косочетаниях. Еще в средние века, развивая учение стоиков, по-

добное понимание происхождения языка пытался обосновать Ав-

густин (ум. в 730 г.). Он считал, что латинское слово mel потому

благозвучно, что им обозначается приятный на вкус мёд. И на-

оборот, режущее слух слово acre создает звуковой образ неприят-

ного вкусового качества: acre — горький. В XVIII—XIX вв. эту

теорию поддерживали такие выдающиеся лингвисты, как Виль-

гельм фон Гумбольдт, Гейман Штейнталь в Германии и А.А.По-

тебня в России. В их суждениях указываются ранее не замечен-

ные точки взаимодействия звукоподражательной и ономатопоэ-

тической теории происхождения языка, намечаются новые направ-

ления осмысления структуры языкового знака, связи звуковых и

мыслительных образов. Так, В. фон Гумбольдт считает необходи-

мым различать следующие три способа вербализации (языкового

выражения) понятий:

— имитацию в слове звуков, издаваемых предметами (живо-

писное воссоздание его слухового образа), — мяу-мяу, тик-так;

— подражание не непосредственно звуку или предмету, а не-

коему внутреннему свойству, присущему им обоим (символиче-

ский способ выражения понятий): [st] означает неподвижность

(нем. stehen «стоять», stеtig «постоянный», starr «неподвижный»),

неустойчивость, беспокойство, движение обозначаются словами с

начальным [w]: (der) Wind «ветер», (die) Wolke «облако», wirren

«запутывать», Wunsch «желание»;

— аналогичное обозначение понятий, когда сходные значения

выражаются словами, близкими по звуковому составу. При этом

достигается полная гармония понятийного и звукового родства.

По Г.Штейнталю, язык — продукт духа народа; звуковая речь

обусловливается духовным началом. Дух народа как основа его

общественного сознания является источником духовной жизни,

важнейшим компонентом которой следует считать речемыслитель-

ную деятельность. Языковое мышление, по Штейнталю, связано

с выражением представлений о представлениях, вычлененных из

сферы предметного мышления. Получаемое представление он назвал внутренней языковой формой. Средством ее выражения

выступает внешняя языковая, или звуковая, форма.

По концепции А.А.Потебни, в истоках языка лежат рефлек-

торные чувства человека, которые он выражает или при помощи

междометий, или собственно слов. Ученый полагал, что слова

произошли от междометий в результате сложных речемыслитель-

ных процессов. Вначале это простое отражение чувства в звуке:

чувствуя боль, ребенок невольно издает звуки «ва-ва»; затем не

без участия взрослых происходит их осознание и услышав звуко-

сочетание вава, он ассоциирует его с болью и причинившим ее

предметом; наконец, смысловое содержание становится неотде-

лимым от соответствующего звукосочетания. Завершающим эта-

пом формирования двуединства мысли и звука является его по-

нимание другими людьми. В отличие от В. фон Гумбольдта А.А.По-

тебня утверждал, что звуковые слова воспроизводят не впечатле-

ния от предметов, а те ассоциативные связи, которые устанавли-

ваются между звуковым образом слова и образом наименованного

предмета.

К первому направлению, объясняющему происхождение язы-

ка из человеческой природы, относится и биологическая теория,

согласно которой речевая деятельность обусловливается сугубо

биологическими функциями организма. Ребенок, как полагают

создатели этой теории, начинает говорить так же естественно,

как, достигнув определенного возраста, он встает на ноги и на-

чинает ходить. К проявлениям биологических механизмов воз-

никновения языка обычно относят детский лепет, гуление, «дет-

ские слова» (удвоение слога — ма-ма, па-па, ба-ба). На их базе

якобы и возникли «настоящие» слова. На самом деле такие сло-

ва имеются в каждом языке, однако их значения не всегда со-

впадают. Ср.: у русских дядя — «брат матери или отца», у англи-

чан daddy — «папочка», тогда как в русских диалектах словом

папа называли хлеб, а отца — тятей. У русских баба — «мать

родителей», у тюркоязычных народов бабай — «почтенный ста-

рик». Такие расхождения отвергают истинность биологической

теории происхождения языка. Не подтверждают ее и случаи вскар-

мливания детей волками: в изоляции от человеческого общества

они лишены вертикальной походки, передвигаются по-зверино-

му, на четвереньках, но самая главная их ущербность в том, что

они не могли овладеть языком. Достаточно вспомнить хотя бы

Маугли — героя книги Киплинга. Биологическая теория проис-

хождения языка в последнее время оживляется идеями косми-

ческого разума, существования внеземных цивилизаций. Возни-

кают предположения о том, что человек и его язык — «дело рук»

вселенского разума, что люди находятся в невидимой связи с

другими живыми мирами. Совершенно сенсационным стало со-

общение о том, что в одном венгерском селении вблизи города

Озд был обнаружен пятилетний ребенок-звереныш. Зовут девочку

Микла Вира. Она стала объектом исследований группы крупных

ученых — биологов, генетиков из нескольких стран Европы,

США, Бразилии, России. Это первое подобное существо в исто-

рии науки. Микла прекрасно чувствует себя в обществе людей, в

окружении сельской детворы. Вместе с тем к ней тянутся и жи-

вотные. Она понимает их «язык», переводит его на язык людей.

Ее умственные способности почти вдвое превосходят способно-

сти ровесников. Однако внешне она больше напоминает лохма-

того светлого пуделя, чем человеческого детеныша. Родилась

Микла в горном селении. Когда крестьяне впервые увидели стран-

ного новорожденного, то решили, что это демон. Были даже

попытки убить ее. Родителям пришлось прятать ее в хлеву вме-

сте с домашними животными, пока она не стала научной сенса-

цией. «Способности Миклы поражают, — отмечает венгерский

профессор Шандор Гауптман. — Мы надеемся при ее помощи

проникнуть в мир звуковых сигналов животных, который ока-

зывается значительно богаче, чем мы думаем». Исследования

организма Миклы показывают, что в нем сочетаются черты и

человека, и животного. Высказываются предположения, что ре-

бенок является мутантом, который появился в результате экспе-

римента космического разума. Односельчане Миклы вспомина-

ют, что пять лет назад в окрестностях Озда неоднократно появ-

лялся НЛО.